Решения ЕСПЧ по России

14 июля 2015 г. Конституционный Суд Российской Федерации провозгласил Постановление № 21-П, которое разрешило вопрос о соотношении постановлений Европейского Суда по правам человека (далее — «ЕСПЧ») и Конституции РФ. Конституционный Суд сформулировал следующую позицию: в случае, когда постановление ЕСПЧ, вынесенное против России, основано на таком толковании положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — «ЕКПЧ», «Конвенция»), которое входит в противоречие с Конституцией РФ, такое постановление ЕСПЧ не может быть исполнено в России.

Конституционный Суд также подчеркнул роль ЕСПЧ как субсидиарного межгосударственного органа по конкретным делам и призвал федерального законодателя к разработке специального правового механизма разрешения коллизий между постановлениями ЕСПЧ и Конституцией РФ.

Постановление Конституционного Суда вынесено по запросу 93 депутатов Государственной Думы РФ, которые оспаривали ряд законодательных положений, регулирующих механизм исполнения постановлений ЕСПЧ на территории РФ. При этом сами оспариваемые законоположения признаны Конституционным судом не противоречащими Конституции РФ.

Позиция Конституционного суда

Принимая Постановление № 21-П Конституционный Суд отметил, что Российская Федерация вправе участвовать в любых межгосударственных объединениях и передавать им часть своих полномочий. Тем не менее, такое участие не должно приводить к ограничению прав и свобод человека и не должно противоречить основам конституционного строя России (ч. 4 ст. 15, ч. 3 ст. 46 и ст. 79 Конституции РФ).

ЕКПЧ, будучи международным договором РФ, является составной частью российской правовой системы (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ), а постановления ЕСПЧ, вынесенные на основании Конвенции, должны исполняться, т.к. Россия признала ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию ЕСПЧ.

Тем не менее, в силу Конституции РФ, закрепляющей принцип суверенитета РФ, верховенства и высшей юридической силы Конституции РФ, никакие позиции ЕСПЧ, основанные на толковании Конвенции, не могут отменить приоритет Конституции РФ. Таким образом, постановления ЕСПЧ могут быть реализованы в рамках российской правовой системы только при условии признания высшей юридической силы Конституции РФ.

При этом Конституционный Суд не исключил факт того, что в принципе международный договор, к которому присоединяется Россия, изначально может соответствовать Конституции РФ, но в результате его толкования этот международный договор может быть конкретизирован таким образом, что это приведет его в противоречие с Конституцией РФ.

Как следствие, на практике может возникнуть ситуация, когда постановление ЕСПЧ будет основано на таком толковании Конвенции, которое является неправомерным с конституционно-правовой точки зрения и затрагивает основы конституционного строя России, вступая при этом с ними в противоречие. В таком случае Россия может в порядке исключения отказаться от выполнения возложенных на нее конвенционных обязательств. Такой отказ возможен лишь в случае, когда он является единственным возможным выходом избежать нарушения норм и основополагающих принципов Конституции РФ.

Таким образом, Конституционный Суд, с одной стороны, подтвердил важность ЕКПЧ как международного договора РФ и приверженность России общепризнанному принципу pacta sunt servanda (с лат. «договоры должны соблюдаться»), однако с другой стороны, закрепил приоритет основополагающих норм и принципов Конституции РФ в случае «конфликта» между постановлением ЕСПЧ и Конституцией РФ.

При этом Конституционный Суд подчеркнул, что он готов к поиску «правомерного компромисса» ради поддержания сложившейся в рамках ЕСПЧ системы защиты прав и свобод человека.

Конституционный Суд также отдельно обратил внимание на известное дело «Константина Маркина против России», в котором ЕСПЧ пришел к иному толкованию права на недопущение дискриминации, нежели Конституционный Суд. В рамках данного дела Конституционный Суд определил, что в случае наличия противоречия между позициями ЕСПЧ и самого Конституционного суда решающее слово остается за Конституционным Судом (Постановление от 6 декабря 2013 года № 27-П). Впоследствии соответствующие изменения были внесены в ст. 85 и ст. 101 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ.

Выводы, сделанные в принятом Постановлении № 21-П относительно возможности неисполнения постановлений ЕСПЧ в исключительных случаях, Конституционный Суд подкрепил ссылкой на «принцип субсидиарности» и «доктрину свободы усмотрения» (с англ. “principle of subsidiarity” и “margin of appreciation”). Конституционный Суд, в частности, сослался на положение ст. 1 Протокола № 15 к Конвенции, открытого для подписания 24 июня 2013 г., который после его вступления в силу должен дополнить положения Преамбулы ЕКПЧ ссылками на «принцип субсидиарности», в соответствии с которым Договаривающиеся стороны несут основную (первичную) ответственность по обеспечению прав и свобод, гарантированных ЕКПЧ и Протоколами к ней, и на «свободу усмотрения» при применении и реализации государствами положений ЕКПЧ.

Стоит отметить, что «принципу субсидиарности» придается особое значение в контексте соотношения компетенции ЕСПЧ и национальных органов, при этом ведущая роль в вопросах защиты и обеспечения прав и свобод человека на национальном уровне отводится именно национальным органам.

Как отмечает британский королевский адвокат Доминик Грив, «принцип субсидиарности» подчеркивает субсидиарную природу ЕСПЧ по отношению к национальным органам в рамках обеспечения и защиты прав человека на национальном уровне и может быть усилен за счет предоставления национальным судам большей свободы усмотрения в интерпретации положений Конвенции. При этом, по мнению Доминика Грива, ЕСПЧ не должен вмешиваться в вопросы социальной политики, такие, например, как избирательное право заключенных, когда Парламент, реализуя закрепленные в Конвенции права, уже принял в отношении этого вопроса взвешенное решение, или когда вопрос о реализации конвенционных прав уже был рассмотрен судом с точки зрения соответствия ЕКПЧ.

В Комментарии к Протоколу № 15 к Конвенции, размещенном на сайте Совета Европы, отмечается, что под «принципом субсидиарности» и «свободой усмотрения» в Протоколе № 15 понимается следующее:

  • государства действительно пользуются свободой усмотрения при применении и реализации положений ЕКПЧ в зависимости от обстоятельств дела и затрагиваемых прав и свобод. С учетом этого, механизм защиты прав ЕКПЧ является «субсидиарным» (дополнительным) к механизму обеспечения защиты прав человека на уровне государств, в т.ч. и в связи с тем, что государственным органам легче, чем международному суду, оценить и определить внутренние обстоятельства и потребности;
  • в тоже время, свобода усмотрения государств не может существовать «вне» конвенционного контроля. В этом смысле роль ЕСПЧ заключается в установлении соответствия решения органов того или иного государства положениям Конвенции. Однако, осуществляя такой контроль, ЕСПЧ не должен забывать и о свободе усмотрения государств.

Из указанного следует, что с одной стороны, с учетом «принципа субсидиарности» ЕСПЧ играет некую дополнительную (субсидиарную) роль по защите прав человека по отношению к государствам, но при этом последнее слово должно быть именно за ЕСПЧ, поскольку именно ЕСПЧ будет давать оценку поведению государств с точки зрения ЕКПЧ.

Таким образом, можно сделать вывод, что «принцип субсидиарности» — весьма сложная категория. В Постановлении № 21-П Конституционный суд истолковал ее как не допускающую переоценку действий государств со стороны ЕСПЧ в отдельных случаях. Нет уверенности, что при подготовке Протокола № 15 Совет Европы мог предположить, что «принцип субсидиарности» будет воспринят именно таким образом, как предложил Конституционный суд.

В целом, Конституционный Суд также отметил, что его позиция относительно места ЕСПЧ как субсидиарного межгосударственного органа не является новой и вопросы о возможности возражений против решений ЕСПЧ уже не раз поднимались со стороны европейских стран, например, Германии, Италии, Австрии и Великобритании.

При этом, как отмечают исследователи Института права и публичной политики, несмотря на то, что в зарубежных правопорядках имеются решения высших судов, в которых ставится под сомнение возможность исполнения решений ЕСПЧ, в практике ЕСПЧ еще ни разу не встречалось случаев полного отказа от имплементации государствами его решений.

Итоговое решение Конституционного Суда

Конституционный Суд подтвердил возможность судов в случаях пересмотра вступивших в законную силу решений суда в связи с принятием постановления ЕСПЧ, в котором признано нарушение положений Конвенции со стороны России, обращаться в Конституционный Суд для вынесения им окончательного решения по вопросу о возможности исполнения постановления ЕСПЧ на территории России.

Конституционный Суд также подтвердил возможность иных государственных органов, в т.ч. Президента РФ и Правительства РФ, обращаться в Конституционный Суд в ситуации, когда они придут к выводу о невозможности исполнения постановления ЕСПЧ ввиду коллизии толкования Конвенции в постановлении и Конституции РФ. Как сообщается в СМИ, Министерство юстиции уже сделало заявление о том, что вопрос о возможности исполнения постановления ЕСПЧ по делу ОАО «НК «ЮКОС» будет решаться в соответствии с принятым Постановлением Конституционного Суда.

В случае если Конституционный Суд придет к выводу, что постановление ЕСПЧ содержит толкование Конвенции, которое противоречит Конституции РФ, то такое постановление ЕСПЧ не подлежит исполнению.

Кроме того, Конституционный Суд отдельно подчеркнул возможность федерального законодателя разработать специальный механизм разрешения вопроса о возможности или невозможности исполнения постановлений ЕСПЧ по жалобам против России с точки зрения принципов верховенства и высшей юридической силы Конституции РФ.

Стоит отметить, что Постановление Конституционного Суда № 21-П уже столкнулось с некоторой критикой в свой адрес. Как отмечает, например, эксперт по международному праву адвокат Сергей Голубок в своем интервью для газеты «Коммерсант» «с точки зрения международного права решение КС пригодно лишь для внутреннего употребления — оно не может снять с РФ обязательства по Европейской конвенции, неисполнение которых со ссылкой на национальное законодательство, включая Конституцию, запрещено».

Со своей стороны мы полагаем, что неисполнение в России постановлений ЕСПЧ в рамках принятого Постановления Конституционного Суда № 21-П должно стать редким исключением, но не практикой в отношениях между Россией и ЕСЧП.

А. Белегова, юрист «Муранов, Черняков и партнеры»

Статья 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней».

Protocol № 15 amending the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms:

Speech by Dominic Grieve QC MP. European Convention on Human Rights: current challenges (24 October 2011).

Explanatory Report.

Письменные соображения по существу дела о проверке конституционности пунктов 3 и 4 части четвертой статьи 392 во взаимосвязи со статьей 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Ленинградского окружного военного суда.

Минюст: право не исполнять решения ЕСПЧ будет учтено в деле ЮКОСа.

Конституционный Суд РФ признал верховенство Конституции Российской Федерации при исполнении решений ЕСПЧ

Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 N 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах РФ», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса РФ, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса РФ, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства РФ и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы»

КС РФ провозгласил Постановление по делу о применении в России решений Европейского Суда по правам человека.

По запросу группы депутатов Госдумы КС РФ проверил конституционность отдельных положений федеральных законов «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», «О международных договорах Российской Федерации», а также отдельных положений ГПК РФ, АПК РФ, Кодекса административного судопроизводства РФ и УПК РФ (согласно которым, в том числе, судебный акт может быть пересмотрен и производство по делу возобновлено ввиду нового обстоятельства, которым является установленное ЕСПЧ нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод), в связи с тем, что они фактически обязывают Россию, ее органы законодательной, исполнительной и судебной власти, к безусловному исполнению вынесенного по жалобе против России постановления ЕСПЧ — даже в случае, если оно противоречит Конституции РФ.

Конституционный Суд РФ признал положения названных законодательных актов соответствующими Конституции РФ, поскольку на их основании в том числе:

обеспечивается применение Конвенции о защите прав человека и основных свобод и исполнение постановлений ЕСПЧ в случаях, если исчерпаны все конституционно установленные внутригосударственные средства судебной защиты;

суд при пересмотре дела в связи с принятием ЕСПЧ постановления, в котором констатируется нарушение в РФ прав и свобод человека при применении закона, придя к выводу, что вопрос о возможности применения соответствующего закона может быть решен только после подтверждения его соответствия Конституции РФ, обращается с запросом в КС РФ о проверке конституционности этого закона;

также Президент РФ, Правительство РФ, придя к выводу о невозможности исполнить вынесенное по жалобе против России постановление ЕСПЧ вследствие того, что в части, обязывающей РФ к принятию мер индивидуального и общего характера, оно основано на положениях Конвенции о защите прав человека и основных свобод в истолковании, приводящем к их расхождению с Конституцией РФ, правомочны обратиться в КС РФ с запросом о толковании соответствующих положений Конституции РФ в целях устранения неопределенности в их понимании с учетом выявившегося противоречия и международных обязательств России применительно к возможности исполнения постановления ЕСПЧ и принятия мер индивидуального и общего характера, направленных на обеспечение выполнения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

КС РФ также указал, что при этом не исключается правомочие федерального законодателя предусмотреть специальный правовой механизм разрешения Конституционным Судом РФ вопроса о возможности или невозможности с точки зрения принципов верховенства и высшей юридической силы Конституции РФ исполнить вынесенное по жалобе против России постановление ЕСПЧ, в том числе в части мер общего характера.

Публикации

Сергей Маврин, заместитель председателя Конституционного Суда РФ

В течение почти двух последних десятилетий у российских правоведов имелась бесспорная возможность говорить о том, что решения Конституционного Суда Российской Федерации (КС РФ) во многих случаях основываются на правовых позициях, сформулированных Европейским Судом по правам человека (ЕСПЧ). А решения последнего, в свою очередь, довольно часто содержат ссылки на правовые позиции КС РФ по делам, касающимся России. Тем самым констатировалось отсутствие противоречий между правовыми позициями этих двух судов.

Привилегированный заявитель

С принятием 7 октября 2010 года Европейским судом по правам человека решения по делу Маркина возникла новая правовая реальность, суть которой определяется возникшим противоречием между постановлением ЕСПЧ и определением Конституционного Суда РФ. И эта правовая реальность требует своего осмысления.

Вкратце напомню фактические обстоятельства данного дела. 30 сентября 2005 года в семье К.А.Маркина, проходившего военную службу по контракту, родился третий ребенок. В этот же день им был расторгнут брак с женой, и достигнуто соглашение о проживании детей с отцом.
11 октября 2005 года К.А.Маркин подал рапорт о предоставлении ему отпуска по уходу за ребенком до 3-х лет. Первоначально руководство воинской части в предоставлении именно такого отпуска отказало, но предоставило трехмесячный отпуск с выплатой денежного довольствия.

Позже, 24 октября 2006 года, К.А.Маркину все-таки был предоставлен и запрашиваемый им отпуск по уходу за ребенком до достижения возраста трех лет. Кроме того, 25 октября 2006 года он был обеспечен материальной помощью в размере 200 000 рублей по семейным обстоятельствам.

В дополнение к этому, после вступления в силу федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части поддержки граждан, имеющих детей» с 1 января по 30 марта 2007 года (до достижения ребенком возраста 1,5 лет) К.А.Маркину, как лицу, осуществляющему уход за вторым ребенком и последующими детьми, выплачивалось ежемесячное пособие, исходя из фиксированного размера пособия в 3000 руб. Следует также заметить, что К.А. Маркин получил эти денежные суммы, несмотря на то, что до 1 января 2007 года размер данного пособия был значительно меньше.

В общей сумме К.А. Маркин получил в связи с необходимостью ухода за детьми 208953 руб. 23 коп., выплаченные без учета денежного довольствия сохраненного за ним на период дополнительного отпуска.

Таким образом, К.А.Маркин в действительности получил не только отпуск по уходу за ребенком до трех лет, но и денежное вспомоществование, превосходящее в 9 с лишним раз размер того пособия, которое причиталось бы к выплате в той же ситуации женщине-военнослужащей. Это объясняется предоставлением ему в связи с уходом за ребенком в возрасте до 3-х лет дополнительных материальных льгот в сравнении с женщинами-военнослужащими.

Вследствие этого К.А. Маркин с точки зрения денежного сопровождения своего отпуска по уходу за ребенком фактически оказался в привилегированном положении.

Причины отказа Конституционного суда

Несмотря на это, К.А.Маркин обратился с жалобами в КС РФ, в которых просил признать противоречащими статьям 19 (части 2 и 3), 38 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации ряд нормативных положений, содержащихся в Федеральном законе от 19 мая 1995 года № 81-ФЗ «О государственных пособиях гражданам, имеющих детей», Федеральном законе от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих», положении о порядке прохождения военной службы, утвержденного указом президента Российской Федерации от 16 сентября 1999 года № 1237 и Положении о назначении и выплате государственных пособий гражданам, имеющих детей утвержденного постановлением правительства Российской Федерации от 30 декабря 2006 года № 865.

КС РФ, изучив представленные материалы и рассмотрев дело К.А.Маркина в порядке конкретного нормоконтроля, не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению. Оспариваемые заявителем нормативные положения Суд не мог признать в данных фактических обстоятельствах нарушающими его конституционные права. Это и было зафиксировано в определении № 187-О-О от 15 января 2009 года об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Маркина Константина Александровича.

Позиция Европейского суда

Однако на этом данное дело не закончилось, поскольку К.А. Маркин обратился с жалобой в Европейский Суд по правам человека.
7 октября 2010 года ЕСПЧ вынес постановление по делу «Константин Маркин против России», в котором не согласился с доводами Конституционного Суда РФ, изложенными в вышеуказанном Определении. Европейский Суд по правам человека в своем решении заключил, что мотивы, приведенные КС РФ, представляют недостаточное обоснование наложения более строгих ограничений на семейную жизнь военнослужащих-мужчин, чем военнослужащих-женщин.

Новая правовая реальность

В связи с этим постановлением ЕСПЧ возникает довольно много проблем теоретического и практического характера, но в первую очередь своих ответов ждут два естественным образом возникших вопроса:

1. Какие последствия для российской правовой системы влечет решение ЕСПЧ от 7 октября 2010 г.?
2. Какова дальнейшая судьба определения Конституционного Суда от 15 января 2009 г. № 187-О-О?

Ответ на первый вопрос в определенной мере вытекает из содержания статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней». В последнем абзаце Конвенции сказано: «Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации». Иными словами, Российская Федерация в принципе обязана исполнять решения Европейского Суда по правам человека, вынесенные последним по конкретным делам в отношении России, и постановление Европейского Суда по делу Маркина не является исключением.

Содержание данного постановления предполагает осуществление Российской Федерацией ряда мер. Одна из них описана в резолютивной части постановления и сводится к выплате заявителю государством-ответчиком 200 евро. В этой части постановление ЕСПЧ подлежит безусловному выполнению.

Вместе с тем, сам заявитель претендовал на совсем иные суммы компенсации, включающие 400 000 евро в возмещение морального вреда и 59 855,12 рублей в возмещение материального ущерба.

Однако ЕСПЧ остановился на сумме в 200 евро. Столь незначительная мера ответственности государства-ответчика, наступающая за весьма серьезное правонарушение, способна вызывать некоторое недоумение. Ведь в силу решения Европейского Суда признано, что в отношении Маркина имело место нарушение статьи 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в виде его дискриминация при осуществлении права на уважение семейной жизни.

В свою очередь дискриминация прав человека относится к категории наиболее серьезных правонарушений, предполагающих и применение наиболее строгих мер ответственности к правонарушителю, по крайней мере, в плане возмещения морального вреда. Суд же ограничился утверждением о том, что признание нарушения – уже достаточно справедливая компенсация любого морального вреда, в связи с чем, и постановил взыскать в пользу заявителя чисто символическую денежную сумму. Тем самым ЕСПЧ, возможно сам того не желая, дал понять, что в данном случае государство-ответчик не заслуживает серьезной ответственности, то ли в силу незначительности, то ли сомнительности самого правонарушения.

ЕСПЧ также напомнил России, что статья 46 Конвенции налагает на государство-ответчика правовое обязательство исполнить надлежащие меры для обеспечения права заявителя, которое суд признал нарушенным.

Такие меры также должны быть приняты в отношении других лиц, находящихся в положении заявителя, прежде всего путем разрешения проблем, которые привели к выводам суда. При этом Европейский Суд по правам человека отметил, что теоретически ему не надлежит определять, какие меры возмещения вреда могут быть уместными.

В п. 66 постановления суд признал факт нарушения статьи 14 во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции. Подчеркнув, что нарушение проистекает из упущений в российском законодательстве, содержащихся в пункте 3 статьи 11 Закона «О статусе военнослужащих» и Положении о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента РФ, на основании которых право на отпуск по уходу за ребенком предоставляется только военнослужащим-женщинам, в отличие от военнослужащих-мужчин, и это подвергает последних дискриминации при осуществлении их права на уважение семейной и личной жизни.

Принимая во внимание данную проблему, ЕСПЧ в тексте своего постановления зафиксировал фразу о том, что были бы желательны меры общего характера на национальном уровне для обеспечения эффективной защиты от дискриминации. Одновременно он рекомендовал Правительству-ответчику принять меры, под надзором Комитета министров, по внесению изменений в указанные нормативные основы с тем, чтобы положить конец дискриминации военнослужащих мужского пола в отношении реализации их права на отпуск по уходу за ребенком.

Реализация постановления ЕСПЧ

Говоря об этом решении ЕСПЧ в целом, стоит отметить, что, Суд фактически действовал в рамках абстрактного, а не конкретного нормоконтроля, что, по всей вероятности, он не должен был делать, находясь в процедуре рассмотрения индивидуальной жалобы.

Тем не менее, с формально юридических позиций вполне правомерно ставить вопрос о том, должна ли Россия выполнить постановление ЕСПЧ и в этой части. По моему мнению, Российская Федерация может исполнить это решение, только одним путем — внесением в свою правовую систему определенных изменений, которые, в любом случае не должны противоречить Конституции РФ. Тем более что Конституция России не расходится по своему содержанию с предписаниями Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Вместе с тем Конституции Российской Федерации, конечно, содержит и оригинальные положения, которые, этой Конвенцией не должны и не могли быть предусмотрены. Такие положения зафиксированы в частности Преамбулой Конституции РФ, в которой сказано, что была принята многонациональным народом России, исходя из ответственности за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями, и в том числе в целях обеспечения благополучии и процветания России. Эта запись в тексте российской Конституции недвусмысленно означает, что любые действия российского законодателя, предпринятые им пусть даже и в каких-то благих целях, но в ущерб обеспечению благополучия России и без должной меры ответственности, a priori являются неконституционными и в силу этого недопустимыми.

Под этим углом зрения возникает вполне естественный вопрос: а исполнимо ли в принципе решение ЕСПЧ по делу Маркина в части внесения указанных им изменений в нашу национальную правовую систему?

Однозначного ответа на этот вопрос нет. Решение ЕСПЧ возможно реализовать разными путями, но каждый из которых в итоге должен привести к возникновению в российской правовой системе новой ситуации, характеризующейся преодолением имевшейся ранее.

Искомый результат можно достигнуть, как минимум, двояким образом. Во-первых, следуя решению ЕСПЧ, российский законодатель может выровнять положения мужчин и женщин военнослужащих за счет изъятия у вторых предоставленной им ранее льготы – отпуска по уходу за ребенком до достижения возраста 3-х лет. Подчеркну, это было бы именно отменой введенной ранее льготы, а не чем-либо иным

Во-вторых, российский законодатель мог бы действовать и посредством принятия решения, в силу которого право на получение отпуска по уходу за ребенком до достижения возраста 3-х лет было бы предоставлено, наряду с женщинами-военнослужащими, и мужчинам-военнослужащим, на этом собственно и настаивал ЕСПЧ в своем постановлении. Однако, принимая такое решение, законодатель был бы обязан руководствоваться необходимостью действовать во благо России. И естественно учел бы следующее: большинство военнослужащих-женщин в РФ выполняют свои воинские обязанности исключительно на должностях вспомогательного состава, условно говоря, вне боевых подразделений; а большая часть мужчин-военнослужащих выполняет свои обязанности в составе расчетов, находящихся в состоянии несения боевого дежурства в различных местах дислокаций.

В таких подразделениях не всегда имеется возможность заменить военнослужащего, желающего в течение 3-х лет воспитывать своих детей. Незапланированное оставление места службы военным без замены вряд ли можно рассматривать как акт, имеющий совершенно нейтральное отношение к безопасности России, ее благополучию и процветанию.

Итог

Имея в виду эту ситуацию, приходится прийти к единственно возможному в данном случае выводу. Учитывая свою ответственность перед настоящими и будущими поколениями россиян, отечественный законодатель не в состоянии, не нарушая Конституции, исполнить предписания ЕСПЧ, вытекающие из дела Маркина. С точки зрения обеспечения благополучия России решение ЕСПЧ в данной части обладает для России признаками неисполнимости.

Что же касается судьбы определения Конституционного Суда РФ по жалобе гражданина Маркина, то оно, как это и вытекает из части 1 статьи 79 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» окончательно и обжалованию не полежит. Решение КС РФ, оформленное любым из его актов, в принципе не может быть пересмотрено не только по инициативе кого-либо из внешних по отношению к Конституционному Суду субъектов или органов, но даже и по инициативе самого Конституционного Суда РФ.

Именно поэтому российское законодательство о Конституционном Суде РФ и не предусматривает каких-либо правовых механизмов для такого рода пересмотра решений. Исходя из конституционных требований, российскому законодателю надлежит руководствоваться в первую очередь Конституцией России и основанных на ней решениях Конституционного Суда РФ, в том числе и при регулировании отношений по предоставлению военнослужащим отпусков по уходу за ребенком.

Место решений Европейского суда по правам человека в правовой системе Российской Федерации Текст научной статьи по специальности «Государство и право. Юридические науки»

МЕСТО РЕШЕНИЙ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

О.В. Низельская, магистрант

Балтийский федеральный университет им. И. Канта (Россия, г. Калининград)

Аннотация. В статье исследуется правовая природа решений Европейского суда по правам человека, их свойства и виды. Сделала выводы о том, что в российском законодательстве отсутствует правовой механизм исполнения решений Европейского суда по правам человека. Рассматриваются виды исполнения решений Европейского Суда по правам человека и причины неисполнения.

Ключевые слова: Европейский суд по правам человека, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Конституционный суд Российской Федерации, исполнение решений Европейского суда по правам человека.

В 1998 году ратифицировав Конвенцию о защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция), Россия приняла на себя обязательства по исполнению окончательных постановлений Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ) по делам, в которых она является стороной. Статистика показывает, что из года в год в Страсбургский суд поступает немало дел из России, за 2015 год ЕСПЧ было принято 116 постановлений по делам против России, из них в 109 найдены нарушения . Изменения в законодательной и правоприменительной сфере, которые были внесены российскими властями после вынесения окончательных решений ЕСПЧ, не оказали должного влияния в сфере защиты прав человека. Следовательно, права и свободы граждан систематично нарушаются, а страны-участницы Европейской Конвенции, в том числе и Россия, игнорируют или открыто отказываются исполнять постановления ЕСПЧ. Тема исполнения постановлений ЕСПЧ вызывает интерес не только в России, но и в других государствах-участниках Конвенции, поэтому привлекает пристальное внимание и российских и зарубежных ученых.

Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры являются составной частью правовой системы Российской Федерации, поэтому Конвенцию можно отнести к числу самостоятельных источников конституционного права среди

международных договоров России. Между тем, включение норм международного права в правовую систему нашей страны изменяет ее содержание и структуру, дополняя нормативную базу, и превращает правовую систему Российской Федерации из суверенно-замкнутой во взаимодействующую с международной правовой системой .

Решения ЕСПЧ принимаются в форме постановления, которые имеют надгосу-дарственный характер. От национальных судебных решений постановления ЕСПЧ отличает наличие декларативного характера: не содержат конкретных указаний на меры, которые должны быть приняты государством-ответчиком для устранения выявленных нарушений. Однако, если недостаточно констатации нарушения Конвенции, ЕСПЧ принимает специальные пилотные постановления. В таких решениях ЕСПЧ четко устанавливает способ приведения нормативных предписаний в действие.

В связи с этим, в науке принято условно разделять все постановления ЕСПЧ на две группы: ординарные, прецедентные постановления, принимаемые по большинству дел, и неординарные, «пилотные» постановления, которые принимаются в особых случаях .

В ординарных постановлениях ЕСПЧ констатируется факт нарушения конкретных статей Конвенции государством-ответчиком, а также содержатся размытые

формулировки мер, которые должны быть приняты для ликвидации нарушений.

В случае, когда необходимо разрешить большое количество индивидуальных мер, вытекающих из одной и той же проблемы на национальном уровне, содействовать скорейшему и эффективному их разрешению, принимаются «пилотные» постановления. Особенность пилотных постановлений заключается в том, что в них используют нормативные предписания, таким образом, Европейский Суд по правам человека дает предписания государству-ответчику об обязанности внести изменения в закон.

Так, например, в первом «пилотном» постановлении ЕСПЧ «Бурдов против России» № 2 сказано, что власти государства-ответчика обязаны ввести в течение шести месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции эффективное внутреннее средство правовой защиты или комбинацию таких средств правовой защиты, которые обеспечат адекватное и достаточное возмещение в связи с неисполнением или несвоевременным исполнением решений национальных судов с учетом конвенционных принципов, установленных в прецедентной практике Европейского суда .

Согласно статье 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», Российская Федерация признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека , следовательно, признает и постановления ЕСПЧ, которые принимаются в отношении России.

Для Российской Федерации обязательны не только решения ЕСПЧ, принимаемые по конкретным делам, где Россия является стороной в споре, но и решения, содержащие нормативное толкование конвенционных положений, обретающих значение правовых позиций ЕСПЧ . На обязательность решений ЕСПЧ указывает и Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской

Не можете найти то что вам нужно? Попробуйте наш сервис подбора литературы.

Федерации». В п.11 он отмечает, что «в силу пункта 1 статьи 46 Конвенции эти постановления в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов» .

Из свойства обязательности решений ЕСПЧ вытекает свойство исполнительности судебного акта. Особенности исполнения ЕСПЧ связаны с порядком вынесения и свойствами, которыми они обладают. Исполнимость постановлений ЕСПЧ означает привести судебный акт в действие органом государственной власти, которому оно адресовано.

В решениях ЕСПЧ не указывается, какие меры необходимо принять для устранения нарушения, в резолютивной части постановления может содержаться следующие компоненты: выплата справедливой компенсации и возмещение судебных издержек, принятие мер индивидуального характера, осуществление мер общего характера .

Целью выплаты справедливой компенсации и возмещения судебных издержек является восстановление имущественного положения заинтересованного лица, которое обратилось в Европейский суд по правам человека. Меры индивидуального характера преследуют цель восстановления ситуации, которая имела место до нарушения Конвенции. Меры общего характера преследуют цель предотвращения в будущем нарушений, которые имели место в конкретном деле. К самым распространенным мерам общего характера относят внесение изменений в законодательство, принятие новых нормативно правовых актов государством-ответчиком, изменение правоприменительной практики судебными и исполнительными органами государственной власти.

В Российской Федерации полномочиями по изучению правовых последствий постановлений Суда, вынесенных в отношении России, наделен Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека (далее — Уполномоченный), в соответствии с Указом Президента «Об Уполномоченном Россий-

ской Федерации при Европейском суде по правам человека — заместителе Министра юстиции Российской Федерации». Уполномоченный изучает правовые последствия постановлений ЕСПЧ, подготавливает рекомендации по совершенствованию законодательства РФ и правоприменительной практики, обеспечивает совместно с заинтересованными федеральными органами исполнительной власти разработку соответствующих законопроектов и нормативно правовых актов .

Неисполнение постановления ЕСПЧ является нарушением международных обязательств Российской Федерации, что может поставить вопрос о международно-правовой ответственности России.

Однако, каждый раз, когда Европейский Суд принимает решение о нарушении Конвенции, появляется конфликт, так как идет прямое указание, что национальные суды были не правы в своей оценке по соответствующему делу. Если же Страсбург-ский суд и Конституционный суд (далее -КС РФ) разойдутся в оценке рассматриваемой ситуации, то эту коллизию разрешить будет трудно.

Во-первых, ЕСПЧ принимает решение, которое противоречит сложившийся практике КС РФ, например в деле «Маркин против России» Конституционный суд отказал заявителю в принятии жалобы к рассмотрению. А Страсбургский суд вынес прямо противоположное решение и признал несостоятельными доводы КС РФ.

Во-вторых, КС РФ не соглашается с постановлением ЕСПЧ. Так, например, в деле «Анчугов и Гладков против России» Европейский Суд по правам человека оце-

нил Конституцию РФ на предмет соответствия Конвенции, где признал статью Конституции об ограничении избирательных прав заключенных несоответствующей Конвенции. В тоже время, в 2015 году КС РФ внес поправки в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации», где указал на невозможность исполнения в целом или в части решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека в связи с расхождением международного договора с Конституцией Российской Федерации.

По мнению ученых-юристов, наибольшая эффективность в сфере исполнения государством своих международных обязательств по Конвенции достигается при принятии мер как общего, так и индивидуального характера, а также деятельность и практика национальных судов должна быть ориентирована на правовые позиции ЕСПЧ .

Следовательно, при реализации мер общего характера возникают серьезные проблемы, а в законодательстве отсутствует правовой механизм исполнения постановлений ЕСПЧ, также не регламентирована процедура по приведению закона или его части в соответствии с Конвенцией на основании вынесенных постановлений Европейского суда по правам человека.

Считаю необходимым принять Федеральный закон, который бы регулировал порядок исполнения решений ЕСПЧ в Российской Федерации, где будет указано не только правовое положение и статус решений ЕСПЧ, но и процедура исполнения данных решений .

Библиографический список

Не можете найти то что вам нужно? Попробуйте наш сервис подбора литературы.

1. Реестр законов. Заключение общественного совета // Санация права. — . URL: http://sanatsia.com/reestr-zakonov/1854/ (дата обращения 14.11.2016г.)

2. Герасименко Т.Ю. Правовая природа решений Европейского суда по правам человека // Алтайский юридический вестник. 2014. № 4. С. 54-57.

3. Соловьева Т.В. Постановления Верховного Суда РФ, Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека в сфере гражданского судопроизводства и порядок их реализации / Т.В. Соловьева. — Москва, 2011. — 238 с.

4. Постановление ЕСПЧ от 15.01.2009 «Дело Бурдов (Burdov) против Российской Федерации» (N 2) (жалоба N 33509/04). — . URL: СПС «КонсультантП-люс» (дата обращения: 15.11.2016 г.)

5. Федеральный закон «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» от 30.03.1998 N 54-ФЗ. — . URL: СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 18.11.2016г.)

6. Мартынов О.А. Влияние решений Европейского Суда по правам человека на правовую систему Российской Федерации // Вестник Владимирского юридического института. 2011 №1. С. 146-148.

7. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. N 5 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». -. URL: СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 18.11.2016г.)

8. Указ Президента РФ от 29.03.1998 N 310 (ред. от 25.07.2014) «Об Уполномоченном Российской Федерации при Европейском суде по правам человека — заместителе Министра юстиции Российской Федерации». — . URL: СПС «Консультант-Плюс» (дата обращения: 19.11.2016г.)

8. Сухов Э.В. Проблема противоречий решений Европейского суда по правам человека и Конституционного суда Российской Федерации // Социально-политические науки. 2011. №1. С. 66-69.

10. Деменева А.В. Юридические последствия постановлений Европейского суда по правам человека для Российской Федерации // Автореферат дис. канд. юр. наук. 2010. — 29 с.

11. Демидова О.В. Правовая природа решений Европейского суда по правам человека // Вестник Воронежского института ФСИН России. 2015. №4. С. 71-77.

THE PLACE OF DECISIONS OF THE EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS IN LEGAL SYSTEM OF RUSSIAN FEDERATION

O.V. Nuselska, graduate student Immanuel Kant Baltic federal university (Russia, Kaliningrad)

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *